Третья древняя, или И один в поле… - Борис Николаевич Григорьев
На ограничительные слова «в крайнем случае» он просто не обратил внимания.
Пока он «сосредоточивался» на достижении с мадам Бергер доверительных отношений, Центр тоже не сидел сложа руки и через свои агентурные возможности оперативно собирал на неё важные характеризующие данные.
Кристина Бергер, урождённая Мейснер, происходила из семьи крупного коммерсанта-мебельщика, скоропостижно скончавшегося, когда дочери было пятнадцать лет. Других детей, на кого можно было бы оставить дело, у него не было, и после смерти мужа мадам Мейснер пришлось самой встать у руля компании. Она наняла управляющего, и фирма «Мейснер и К*» продолжала действовать — правда, не с таким размахом и успехом, как прежде, но достаточно прибыльно для того, чтобы мать с дочерью ни в чём не отказывали себе.
Кристина окончила консерваторию, потом совершенствовалась на специальных музыкальных курсах. Кроме того, освоила стенографию и основы бухгалтерии. По старой семейной традиции мать часто выезжала на модные курорты в Швейцарии и Германии и брала дочь с собой. Там она и познакомилась с господином Магнусом Бергером, уже немолодым дипломатом, для которого брак с ослепительной и образованной молодой женщиной сулил продолжение так удачно начатой карьеры. Знающие «Стеллу» люди характеризовали её как жизнерадостную и общительную особу, любящую повеселиться, но никогда не выходящую за рамки этикета. Она легко воодушевляется, большая жизнелюбка, знает цену себе и людям, любит, чтобы ей оказывали знаки внимания, но не злоупотребляет ни своими внешними данными, ни благосклонностью, оказываемой ей мужчинами, и в светских кругах пользуется безупречной репутацией. О таких женщинах обычно говорят: «Легко живущая, но не легкомысленная».
В этой характеристике он без труда узнал свою помощницу. Она легко и весело входила в его коммерческое дело, на ходу схватывала все важные детали и тут же давала ценные рекомендации о том, как, где и через кого можно было бы осуществить то или иное начинание. При этом ей удавалось придать скучному для женщины занятию, каковым он считал коммерцию, вид какой-то увлекательной игры. Определённо она обладала рукой волшебницы, превращающей всё, к чему прикасалась, в нечто яркое, интересное и интригующее.
Встречались они, как принято говорить, в неформальной обстановке, то есть в загородных парках, кафе и ресторанах — ведь нужно было оправдывать один из пунктов помещённого им в газете объявления, и Кристина чувствовала себя в такой обстановке как рыба в воде.
— Вы знаете, Рольф, у меня такое ощущение, словно я долго сидела в клетке, а теперь меня выпустили на волю, — призналась она однажды, возвращаясь после «рабочего» дня домой.
— Смотрите, птицы, которые пробыли в неволе слишком долго, должны не перебарщивать со свободой. Первое время они слишком слабы для неё, — пошутил он.
— Но я не птица и могу проглотить столько свободы, сколько захочу, — засмеялась она в ответ. — Я так рада, что у меня теперь есть работа… Даже не хочется возвращаться домой.
Он тоже не хотел, чтобы она возвращалась домой к своему мужу, и при расставании с ней испытывал нечто, похожее на ревность.
В Торговой палате города у мадам Бергер оказались хорошие знакомые, которые много помогли ему в том, чтобы сделать первые шаги на поприще бизнеса. Впрочем, знакомых у неё было много везде — это, конечно, было очень удобно, но, с другой стороны, весьма опасно. Целые дни они проводили вместе, и бог знает, что могли о них — вернее, о ней — подумать, если бы кто-нибудь их случайно «застукал» в этой «неформальной» обстановке.
Но Кристина не обращала на такие вещи никакого внимания и веселилась от души. Именно веселилась — назвать работой то, чем они занимались, можно было с большой натяжкой. Но был во всём этом и большой плюс: он хорошо узнал её, и теперь у него уже не было никаких сомнений относительно искренности и честности своей напарницы. Никакой контрразведкой тут и не пахло. Осталось убедить в этом только Центр, а потом можно и…
«А что дальше?» — задавал он себе вопрос, но не мог дать на него определённого ответа. Дальше была неизвестность. Нет, не та таинственная и мрачная неизвестность — полная опасности грозовая туча, которая может сорвать судно с якоря и закружить его в водовороте, а то безобидное облачко на горизонте, не предвещающее, на первый взгляд, ничего непредсказуемого. Оно, словно сладкий сон, медленно и незаметно подплывает и овладевает исподволь, опутывая тонкой паутиной сладострастия, и в конце концов захватывает полностью в свою власть, — и человек пропал! Его интуиция подсказывала, что Кристина недаром появилась на его пути, и пока было трудно сказать, чем обернётся для них это знакомство.
Память, подобно игроку в лото, вынимающему из мешка фишки, наугад выхватывает из своих запасников картинки прошлого и выстраивает их в хаотическом беспорядке.
— Восемнадцать! «Дед»! «Барабанные палочки»! — кричит игрок. — Концерт Шумана! Музыка и любовь! Вербовка!
Она давно приглашала его сходить на музыкальный концерт, но он всё отговаривался, полагая это бесполезной тратой времени. Музыка в его воспитании и образовании была большим пробелом, и он не хотел показаться в глазах «Стеллы» неотёсанным чурбаном. Но однажды «Стелла» пришла на встречу с билетами в филармонию, и отступать ему больше уж было некуда.
Он взял напрокат фрак, и, отпустив «Стеллу» домой пораньше, чтобы она тоже смогла переодеться, приехал в филармонию на такси за пятнадцать минут до начала концерта. Он нравился себе в вечернем костюме, который надел в первый раз в своей жизни, но когда увидел «Стеллу», выходящую из бесшумно подъехавшего чёрного кабриолета в непостижимом вечернем платье с декольте, то почувствовал себя по сравнению с ней просто гадким утёнком.
— Вы …вы просто восхитительна сегодня, — сказал он, беря её под руку.
— И вы тоже хороши, Рольф! — искренне сказала она и повела его в зал.
В гардеробной на них оглядывались, вокруг них шушукались, многие зрители узнавали «Стеллу» и приветственно махали ей рукой, другие подходили к ней в фойе и здоровались, и тогда она не без некоторой гордости представляла его:
— Рольф Фассбиндер, предприниматель.
Некоторые спрашивали: «Как Магнус?», и тогда «Стелла» сообщала, что муж в отъезде и участвует в важной международной конференции. Знакомые чинно раскланивались и с загадочно-подозрительной усмешкой отходили.
Играли Шумана. Зал был полон, выступал знаменитый лондонский оркестр, а дирижировал им известный австрийский дирижёр. Вокруг царило приподнятое торжественно-праздничное настроение, которое постепенно сообщилось и ему. «Стелла» была возбуждена и оживлённа чрезвычайно
